Социальные процессы в дунганском дореволюционном обществе

В дунганском дореволюционном обществе процесс классовой дифференциации значительно усилился в период первой русской революции, когда капиталистические отношения стали более сильно проникать в Среднюю Азию и Казахстан, когда все заметнее становилось втягивание окраин в новые капиталистические отношения.

Деление дунганского дореволюционного общества на «большие» и «малые» фамилии, а также на различные сословия купцов, мещан и сельских обывателей говорит о процессе дифференциации. Сословное деление было во всех дунганских селениях области, а также в городах Пишпек, Верный, Джаркент и Пржевальск.

Из статистических данных по Семиреченской области за 1907 г. видно, что дунганское население области составляло 18021 человек (9498 мужчин, 8523 женщин), из них приписано к сословию купцов 190 (146 мужчин, 76 женщин), мещан 3545 (1847 мужчин, 1698 женщин), а остальные 14286 человек - к категории сельских обывателей. Следует заметить, что в городах области проживало 2060 человек сельских обывателей дунган, они пополняли число ремесленников, но главным образом - батраков в хозяйствах дунганских купцов-торговцев. Часть из них уходила на заработки за пределы области.

Приведенные данные свидетельствуют о процессе разложения дунганского крестьянства в связи с ростом товарного хозяйства. Однако в этот период расслоение задерживалось и прежде всего вследствие существования своеобразной феодальной формы эксплуатации - стработки (чонгун).

По мере развития сельского хозяйства зажиточная часть дунганского крестьянства вместе с торговцами стала больше засевать площадей, захватывая при этом надельные земли дунганского сельского общества. Обратимся к фактам. В 1910-1912 гг. дунганские хозяйства, засевавшие от 10 до 15 десятин, составляли более 40%, от 3 до 5 десятин - 29%, около 30% дунганских хозяйств не имели посевов. Следовательно, типичными являются хозяйства, располагавшие 10-15 десятинами посевов. Были в Чуйской долине дунганские хозяйства, имевшие 100 и более десятин посева. Это свидетельствует о наличии процесса концентрации земли в руках зажиточной группы. 60% земли было в руках богатеев, составлявших не более 20% дунганского населения, а крестьяне, т е. около 60 % дунганского населения, владели всего лишь 25-30% земли. Эта социальная несправедливость обусловила быстрое расслоение дунганского крестьянства на зажиточных, впоследствии кулаков, и на бедных, в среде которых шел процесс пауперизации, увеличение слоя беднейших и безземельных крестьян.

Эту несправедливость мы видим и в распределении скота между отдельными группами хозяйств.

В «Материалах к характеристике народного хозяйства Туркестана» можно проследить размеры распределения скота по группам хозяйств, которые характеризуются в табл. 6.

Приведенные данные указывают на то, что количество скота в хозяйствах увеличивалось по мере увеличения размеров земли. Бесскотными хозяйствами являлись, естественно, группы безземельных и малоземельных хозяйств.

Нужно отметить, что разложение дунганского крестьянского хозяйства в этот период выражалось в самых различных формах: захвате земель зажиточной частью, обезлошадении маломощных хозяйств, росте недоимок и т. д.

О наличии недоимок у дунган и уйгур говорит один любопытный документ: «уже в первый год обложения их податью оказались не в состоянии внести ее полностью и к 1 января 1890 г. за ними оказалось недоимки 6048 руб. 89 коп., а с 1895 г. эта сумма возросла до 15 тыс. руб.»

Как справедливо отмечал профессор П. Г. Галузо, «в дунганских поселениях разорение крестьянства происходило еще более интенсивно, чем в уйгурских. Если в 1910 г. в Джаркентском уезде удельный вес среднего крестьянства составлял 29,1% ,то у дунган, живших по преимуществу в Северной Киргизии, к 1910- 1911 гг. середняков было только 8,9%. Если же вспомнить, что дунгане и в эти годы культивировали такие трудоемкие культуры, как рис и опийный мак, то картина классового расслоения будет еще более рельефной...»

Обедневшие дунганские крестьяне бежали в города Семиречья, занимались мелкой торговлей, но главным образом промыслом (батрачество). Процесс разложения и пауперизации низших групп хозяйств нельзя видеть только в изгнании с земли непосредственных производителей. К. Маркс в письме к В. Засулич (1881 г.) отмечал, что «нет необходимости изгнать их с их земель, как это было в Англии и других странах; точно так же нет необходимости уничтожить общую собственность посредством указа. Попробуйте сверх определенной меры отбирать у крестьян продукт их сельскохозяйственного труда - и, несмотря на вашу жандармерию и вашу армию, вам не удастся приковать их к их полям»

Вследствие неравномерного налогового обложения царскими чиновниками на местах, а также из-за притеснения зажиточной частью населения дунганские крестьяне в поисках средств к существованию бежали не только в города, но и за пределы области.

Таким образом, расслоение дореволюционного дунганского общества шло под влиянием товарно-денежных отношений, хотя, может быть, здесь этот процесс был значительно более медленным, чем в Узбекистане и особенно в центральных губерниях империи.

В классовом расслоении дунганской деревни в период проникновения капиталистических отношений в Семиречье важным фактором является земельная рента. Она представляет форму прибавочного продукта и базируется на праве собственности на землю. Земельная рента включает не только продукт прибавочного труда, но нередко даже «захватывает» часть продукта необходимого труда, что наблюдалось в дореволюционной дунганской деревне.

С проникновением капиталистических отношений в Семиречье растет как абсолютная, так и дифференциальная рента. Как известно, абсолютная рента взимается со всякой земли, в том числе и самой худшей, в силу частной собственности на землю. Вследствие малоземелья широкие слои дунганского крестьянства были вынуждены арендовать землю у киргизских баев и манапов и зажиточной деревенской верхушки и выплачивать им абсолютную ренту даже за земли, дававшие скудный урожай.

Согласно марксистско-ленинскому учению о ренте, условием возникновения дифференциальной ренты является различие между участками земли по плодородию и месторасположению. В условиях Семиречья лучшие земли были монополизированы зажиточной верхушкой деревни или же принадлежали киргизским манапам и казахским баям. Худшие земли доставались менее состоятельным категориям крестьян. Таким образом, дифференциальная рента I, во-первых, как результат более высокой производительности труда, реализуемой при более благоприятных природных условиях, попадает в карман зажиточной верхушке села (если земля являлась собственностью крестьян); во-вторых, она порождалась различными капиталовложениями в одну и ту же землю. Такие вложения делались, разумеется, в форме применения более совершенных орудий сельскохозяйственного труда и различного рода агротехнических мероприятий.

И в этом отношении зажиточные слои крестьянства опять-таки находились в лучшем положении. Имея средства и большое количество скота, они покупали более совершенные сельскохозяйственные орудия, а также располагали необходимым количеством удобрения (от скота).

Дифференциальная рента II попадала в карман нарождающейся сельской буржуазии Семиречья, усиливая ее экономическую мощь, а следовательно, и эксплуататорские тенденции в отношении середняцкой и бедняцкой части села.

Таким образом, вследствие наличия дифференциальной ренты I и II в Семиречье быстро развивается процесс обогащения крестьянской буржуазии. Остальная часть дунганского крестьянства, экспроприированная кулачеством, ростовщиками, угнетенная всевозможными повинностями, шла по пути пауперизации. А чрезмерно низкие размеры надела, парцелярная собственность как но своей природе, так и особенно под влиянием возрастающих капиталистических отношений и торгового ростовщического капитала исключали возможность развития у дунган общественных форм труда и вызывали большую затрату у основной массы дунганского крестьянства неэффективного труда.

Отношение различных социальных слоев и прослоек дунганского населения к колониальной политике царизма, к политическим событиям в стране было неодинаковым. Если дунганские богачи в лице купцов, кулаков, состоятельных мещан относились к самодержавию доброжелательно, то бедняки, а тем более бат-раки, выражали свой гневный протест против царской власти и ее местных пособников. Вот почему дунганские крестьяне в Семиречье принимали активное участие в национально-освободительном восстании 1916 года, а также в свержении царизма в Средней Азии и Казахстане.